Сложно поверить, но Ларс любил Хеллоуин. Любил потому, что, гуляя по ярко освещенным улицам среди снующих детишек и оскалившихся с подоконника тыквенных морд, он мог поверить, что единственные существующие в этом городишке демоны - беспечно веселящиеся детишки и подвыпившие взрослые. А всё остальное - выдумки фантазеров - романтиков и магазинных торговцев, что бы взбудоражить кровь или продать побольше тыкв и печенья.
И, конечно, еще радовали детские воспоминания: обычно Ева рассказывала на ночь сказки маленьким близнецам, но не в Хеллоуин, нет. В Хеллоуин это всегда делал сам отец. Маленьким Ларс боялся темных и мрачных историй про демонов, но, повзрослев и занявшись уничтожением демонов, часто использовал полученную в то время информаци...
А в городе всё хорошо: детишки уже разошлись, а на улицах полно бодрствующих бродяг и пьяньчуг – подогретое алкоголем веселье продолжается. Ларс скорее идет домой: да, он любит выпить, но не сейчас, когда в душе подняли голову смутные, но прекрасные детские воспоминания: они с братом закутывались в одно одеяло, и можно был безнаказанно прижаться к Натану – он, слишком поглощенный папиной историей, не отталкивал брата...
***
Вот я и дома. Рука уже привычно тянется к привычной зажигалке, но замирает на пол пути. У меня дома - незваный гость.
Подавляю в себе желание вернуться на шумную улицу: Допплер всё рано не отвяжется, раз уж приперся.
- Что это у нас здесь? Почему бы тебе не пойти и хорошенько не оторваться на вечеринке? Она абсолютно сумасшедшая...
- Спасибо, что напомнил, я хотел об этом поговорить, - двойник скорчил рожицу.
- Так, о чем я... А... беготня и детский смех, тыквенный сок и печенье. Ряженые людишки... Гадость! Люди забыли смысл Хеллоуина... Забыли про праздник демонов и мертвецов... Ужас и гибель, осенний карнавал злых духов.
Тень встает с потрепанного временем дивана и сладко потягивается. В каждом, еще пока медленном движении сквозит животная грация. Но в глазах уже появились красные искры...
Внезапно двойник одним нечеловечески длинным прыжком (почти темное облако, гонимое ветром) покрывает разделяющее нас расстояние и приставляет меч с темным лезвием к моему горлу.
-По-моему, для Хеллоуина слишком мало крови... - шепот у самого уха звучит почти интимно... А жгучая боль от пореза подтверждает серьезность его намерений...

***
Быстрая, жаркая битва. Идентичные клинки скрещиваются, сыпящиеся искры освещают двух одинаковых воинов... Но сейчас, в темноте, двойник неуязвим. Он бесстрашно принимает на себя самые серьезные удары... А потом, почти смеясь от едва сдерживаемого веселья, рассыпается на темные струйки и материализуется в новом месте. Удары не оставляют на нем следа... А вот весь пол комнаты уже стал скользким от моей крови... Надо срочно что-то сделать, долго мне так не продержаться...

***
Еще секунду двое равных кружились в смертоносной битве – прекрасном танце, но вот уже беловолосый воин, не успев даже закончить очередной прием, просто ничком падает в лужу собственной крови. Доплель же как будто потерял интерес к своей жертве: он медленно обходит укромное помещение ставшее домом, растерянно смотрит на трофейное оружие добытое в многочисленных битвах, долго разглядывает стоящую на одиноком столе фотографию в рамке...
Следом он возвращается к Ларсу, переворачивает тело на спину, и осторожно поднимает плечи мужчины, устраивая их на своем колене. Тихий стон выходит изо рта вместе с кровавой пеной - нефелим жив, но сильно ранен.
Мрак медленно, почти нежно расстегивает молнию на рубашке. Разводит её полы в стороны. От плеча к кончикам пальцев по руке Двойника стекает несколько струек темноты, чтобы превратиться в кинжал, зажатый в руке. Несколько аккуратных движений пальцев по нежной, бархатистой коже, а следом демон нажинает вырезать на ней слова своего родного языка. Увлекшись своей работой, Допплель тихонько напевает себе под нос - ни дать ни взять огромный черный котяра точит когти и мурлычет песенку...

***
- Ну вот, всё и закончилось. Теперь крови вполне достаточно... Надеюсь, тебе понравился Хеллоуин, Ларс? – Дарк встал на ноги, с наслаждением расправляя затекшую конечность. Не оглядываясь пошел к выходу, торопясь к безумным вечеринкам и сладким душам. Рот уже наполнился слюной в предвкушении теплой крови и конфет. Часть этой чудесной ночи была уже безнадежно потеряна... Но не мог же он в такую ночь бросить Ларса одного прозябать с воспоминаниями?...